Цинев г к. Георгий цинев

Дата: 23.04.2024

Цинев Георгий Карпович - герой Страны Советов, обладающий огромными заслугами и наградами. Его жизнь была полна тревог и волнений, тяжелого труда и сложных кадровых интриг.

Кто же он такой - генерал Цинев Георгий Карпович? И какое влияние он оказал на политическую и военную деятельность СССР?

Детство

Цинев Георгий Карпович, биография которого берет свое начало в большом и живописном украинском городе Екатеринославе (ныне - Днепр), родился в далеком 1907 году. Даже для той эпохи город был довольно развитым в экономическом и промышленном плане. На его территории находилось несколько крупных металлургических заводов и других предприятий, активно строились образовательные и культурные учреждения. На тот момент население Екатеринослава достигало двухсот пятидесяти тысяч человек.

С раннего детства приученный к труду, выросший среди рабочих-металлургов, Цинев Георгий Карпович намеревался посвятить свою жизнь тяжелой трудовой деятельности.

Молодость

Начиная с семнадцати лет, юный Гоша приступил к взрослой жизни - трудился рабочим на одном из заводов родного города. Немного позже выполнял обязанности помощника разметчика и бригадира.

Уже тогда начинающий металлург понял, что его не устраивает жизнь простого трудяги, пашущего как лошадь за небольшие гроши. Ему хотелось обеспеченного существования, признания окружающих, уважения и свободы.

Поэтому выбор образования для молодого Георгия был заведомо определен - местный металлургический институт, который парень закончил в возрасте двадцати семи лет. За два года до этого он вступил в коммунистическую партию, намереваясь связать свое будущее не столько с заводом, сколько с партийной работой.

С тех пор Цинев Георгий Карпович стал подниматься по карьерной лестнице.

Знакомство с Брежневым

Вначале образованного металлурга назначили мастером-инженером, исполняющим обязанности начальника цеха на нижнеднепровском заводе имени К. Либкнехта. Далее, видя его рвение к делу партии, Георгия Карповича назначают заведующим металлургическим отделом в Днепропетровском областном комитете коммунистической партии Украины.

Общественная деятельность приносила молодому человеку много наград и отличий. Он быстро взбирается по карьерной лестнице, за каких-то пару лет становится секретарем горкома, где и знакомится с человеком, оказавшим огромное влияние на всю его дальнейшую судьбу.

Леонид Ильич Брежнев был сверстником Цинева. Между двумя этими выдающимися людьми было много общего - оба росли в одном городе, оба окончили один институт, оба трудились на металлургическом заводе и оба связывали свои честолюбивые планы с почетной партийной работой.

Однако исполнение этих надежд произошло не так быстро, как хотелось бы. Началась война.

Великая Отечественная война

С начала войны Цинев Георгий Карпович пошел на фронт как политический руководитель. Вначале служил обычным комиссаром артиллерийского полка, затем - комиссаром штаба при оперативной группе.

Начиная с 1942 года партийный военный был назначен заместителем начальника политотдела. Принимал непосредственное участие в оборонительных боях за Украину и Москву, приложил немало сил и рвения при освобождении Молдавии, Болгарии, Румынии, Югославии, а также Венгрии и Австрии.

Послевоенная деятельность

После войны Цинев Георгий Карпович, награды которого были довольно-таки многочисленны, решил посвятить себя дальнейшей армейской деятельности. Ему - обладателю двух орденов Красного Знамени, одного ордена Богдана Хмельницкого и одного ордена Отечественной войны первой степени, - доверили ответственную должность при исполнительном комитете Союзнической комиссии по Австрии.

Вначале Цинев Георгий Карпович служил помощником Верховного комиссара, а чуть позже - его заместителем.

Параллельно с этим днепропетровский генерал-майор проходил обучение в Высшей военной академии имени Ворошилова.

Комитет государственной безопасности

Именно во время получения образования в Военной академии Генерального штаба на ревностного и активного Цинева обратили внимание в засекреченных верхах. После завершения обучения он был назначен начальником Управления особых отделов в МВД и КГБ, руководящих Группой советских войск в Германии. Спустя пять лет Георгий Карпович получил руководящую должность в другом ведомстве - в Военном институте КГБ, а еще через два года - место начальника военной контрразведки КГБ. Таким образом, дерзкий и находчивый Цинев за каких-то десять лет службы при чрезвычайном Комитете госбезопасности дослужился до звания начальника Второго Главного управления и получил воинский чин генерала-полковника.

Обладая огромной властью и влиянием, Георгий Карпович мог вершить судьбы простых людей и хранил в своих руках все тайны Кремля.

В соответствии с занимаемой должностью, Цинев принимал участие во многих важных стратегических операциях, влияющих на настоящее и будущее положение всего Советского Союза. Например, он, находясь в составе оперативной группы КГБ, занимался решением вопроса о введении в Чехословакию войск стран, заключивших Варшавский договор.

Отношения с Брежневым

Примечательно, что настоящий взлет в карьере Цинева произошел после вступления Брежнева в полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС. Георгий Карпович имел очень близкие отношения не только с самим генсеком, но и со всей его семьей. Он был вхож в дом Брежнего, как родной, любил общаться и шутить с его дочерью Галей. Причем, это отмечают многие влиятельные современники Цинева, принадлежащие не только к его почитателям, но и к его недругам.

Он был безраздельно предан своему покровителю, докладывая ему обо всех делах как в кабинетах КГБ, так и за его стенами - рассказывал об умонастроении офицеров и высших чинов, об их разговорах и пересудах.

Отношения с начальством

Интересно, что, когда Цинев стал подниматься вверх по карьерной лестнице КГБ, этому хотел воспрепятствовать тогдашний Председатель Комитета государственной безопасности - Семичастный Владимир Ефимович. Его возмущала дерзкая самоуверенность Цинева и его страсть к чинам и почитанию. Он, не разобравшись в дружеских отношениях между простым военным Георгием Карповичем и влиятельным политиком Леонидом Ильичом, хотел сместить Цинева с важной руководящей должности, но за того вступился Брежнев и вытребовал повышение для своего закадычного товарища.

В следствии политических хитросплетений, Семичастный был отстранен от своего высокопоставленного назначения и отбыл в почетную отставку. Место главного Председателя КГБ занял Андропов, который сразу же распознал в Циневе подставного человека сверху и не захотел наступать на те же грабли, что и его предшественник.

Андропов не противился повышению Цинева и был, казалось, в дружеских с ним отношениях. К тому времени Георгий Карпович занял место одного из заместителей Андропова, что усложняло работу не только Председателя, но самого комитета. Вместо того чтобы требовать от своего подчиненного повиновения и уважения, Юрий Владимирович был вынужден потакать его самолюбию, освобождая для него все новые и новые влиятельные должности.

Андропов знал, что Цинев шпионит за ним и передает каждый его шаг, каждое его слово генсеку. Поэтому он старался угождать соглядатаю, тем самым завоевывая доверие и уважение Брежнева.

Дальнейшие почести

В возрасте семидесяти одного года, находясь на должности заместителя председателя КГБ, Цинев Георгий Карпович удостоился внушительного, авторитетного звания генерала армии. Начиная с 1985 года он являлся военным инспектором-советником при Группе генинспекторов Министерства обороны СССР, членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР (на протяжении четырех созывов).

Несмотря на свой почтенный возраст, Цинев трудился активно и энергично, работая с раннего утра и до позднего вечера, заражая своей бодростью и свежестью более молодых подчиненных.

В возрасте восьмидесяти пяти лет Георгий Карпович вышел в отставку. Через четыре года он скончался в следствии тяжелых сердечных болезней.

Личная жизнь

Цинев Георгий Карпович, семья которого долгое время находилась в глубокой тени его славы, был женат и имел несколько детей. Примечательно, что своих отпрысков он с успехом продвигал по служебной лестнице. Например, его дочь была замужем за контрразведчиком, который получил звание генерала и был отправлен на важную должность в ГДР.

Многие современники Цинева утверждают, что он был сложным и жестоким человеком. Любил преклонение и раболепие, никогда ничего не прощал и всегда старался отомстить. Грубо относился к подчиненным и беззастенчиво пользовался своим служебным положением и дружескими отношениями с Брежневым.

Поэтому на вопрос: кто такой Цинев Георгий Карпович - герой СССР или обычный безжалостный крючкотворец, - невозможно ответить однозначно и определенно.

Член ВКП(б) с 1932 года.

Биография

Окончил Днепропетровский металлургический институт (1934). В 1934-1939 годах работал на Нижнеднепровском трубопрокатном заводе имени К. Либкнехта. С 1939 года - на партийной работе в Днепропетровске , секретарь Ленинского райкома партии, с 1940 года - второй секретарь Днепропетровского городского комитета партии.

Призван в Красную Армию в ноябре 1941 года, участник Великой Отечественной войны. Находился на фронте в должностях политического состава: с ноября 1941 года - комиссар штаба оперативной группы войск 21-й армии, с февраля 1942 года - заместитель начальника политуправления Калининского фронта, в июле - декабре 1942 года - начальник политотдела 4-й ударной армии на Калининском фронте, с мая 1943 года до конца войны - начальник политотдела 57-й армии. Участвовал в оборонительных боях на Украине , в битве за Москву, в зимне-весенних боях 1943 года в районе Харькова , в битве за Днепр, в битве за Правобережную Украину, в освобождении Молдавской ССР , Румынии , Болгарии, Югославии, Венгрии , Австрии .

После Победы остался на службе в армии. С июня 1946 года служил помощником Верховного комиссара в исполнительном комитете советской части Союзнической комиссии по Австрии . В мае 1948 года отправлен на учёбу, в 1950 году окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова. В 1950-1951 годах - заместитель Верховного комиссара в Австрии от СССР.

С 1953 года - на руководящей работе в органах государственной безопасности (сначала в Главном управлении государственной безопасности Министерства внутренних дел СССР, с 1954 года - в КГБ СССР. С сентября 1953 года - начальник Управления особых отделов по Группе советских войск в Германии. С июня 1958 года - начальник Военного института КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. С сентября 1960 года - начальник Спецуправления в 3-м Управлении КГБ СССР, а с мая 1961 года - начальник Спецуправления - заместитель начальника 3-го Управления КГБ СССР. Сделал стремительную карьеру после прихода к власти Л. И. Брежнева , которому приходился родственником. В феврале 1966 года сменил И. А. Фадейкина на должности начальника 3-го Управления КГБ (военная контрразведка). Член коллегии КГБ с 24 мая 1967 года, с 24 июля того же года сменил С. Г. Банникова на должности начальника 2-го Главного (контрразведывательного) управления КГБ. С августа 1970 года - заместитель Председателя КГБ при Совете Министров СССР.

Фактически имел статус доверенного человека Брежнева в КГБ, лично и неофициально докладывал ему о всём происходящем в КГБ, в первую очередь о действиях его Председателя Ю. В. Андропова . Имел репутацию склонного к интригам и самодурству человека. В январе 1982- ноябре 1985 годов - первый заместитель Председателя КГБ СССР. С ноября 1985 года - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. С 1992 года - в отставке.

Член Центральной ревизионной комиссии КПСС в 1971-1976 годах. Кандидат в члены ЦК КПСС в 1976-1981 годах, член ЦК КПСС в 1981-1986 годах. Депутат Верховного Совета СССР 8-11 созывов.

Жил в городе Москве. Скончался 31 мая 1996 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Звания

Генерал-майор (19.04.1945)
Генерал-лейтенант (9.01.1957)
Генерал-полковник (27.10.1967).
генерал армии (13.12.1978)

Награды

Герой Социалистического Труда (4.05.1977).
3 ордена Ленина
орден Октябрьской Революции
3 ордена Красного Знамени
орден Богдана Хмельницкого II степени
орден Отечественной войны I и II степени
орден Трудового Красного Знамени
различные медали СССР
иностранные ордена и медали

Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1983) - за участие в создании (в качестве главного консультанта) фильма «Синдикат-2»

Других государств :

В отставке

Гео́ргий Ка́рпович Цинёв (5 мая (по ст. стилю 22 апреля) , Екатеринослав - 31 мая ) - деятель органов государственной безопасности СССР , Герой Социалистического Труда (4.5.1977), генерал армии (13.12.1978) . Первый заместитель Председателя КГБ СССР (январь 1982 - ноябрь 1985). Член ЦК КПСС (1981 - 1986 гг.). Депутат Верховного Совета СССР

Биография

После Победы остался на службе в армии. С июня 1946 года служил помощником Верховного комиссара в исполнительном комитете советской части Союзнической комиссии по Австрии . В мае 1948 года отправлен на учёбу, в 1950 году окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова . В -1951 годах - заместитель Верховного комиссара в Австрии от СССР .

Фактически имел статус доверенного человека Брежнева в КГБ , лично и неофициально докладывал ему о всём происходящем в КГБ, в первую очередь о действиях его Председателя Ю. В. Андропова . Имел репутацию склонного к интригам и самодурству человека . «Цинёв имел независимые прямые выходы на Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, что заметно осложняло работу КГБ, особенно по кадровой линии», - отмечал генерал И. Л. Устинов . В январе - ноябре 1985 годов - первый заместитель Председателя КГБ СССР . С ноября 1985 года - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР . С 1992 года - в отставке.

Звания

Награды

Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1983) - за участие в создании (в качестве главного консультанта) фильма «Синдикат-2 »

Напишите отзыв о статье "Цинёв, Георгий Карпович"

Литература

/ под ред. М. М. Козлова . - М .: Советская энциклопедия , 1985. - 832 с. - 500 000 экз.
Дегтярев К. СМЕРШ. - М .: Яуза Эксмо, 2009. - С. 640-641. - 736 с. - (Энциклопедия спецслужб). - 4000 экз. - ISBN 978-5-699-36775-7 .

Примечания

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

Отрывок, характеризующий Цинёв, Георгий Карпович

На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre!
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l"Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.

После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.

Георгий Карпович Цинёв (5 мая (по ст. стилю 22 апреля) 1907, Екатеринослав - 31 мая 1996) - деятель органов государственной безопасности СССР, Герой Социалистического Труда (4.5.1977), генерал армии (13.12.1978). Первый заместитель Председателя КГБ СССР (январь 1982 - ноябрь 1985). Член ЦК КПСС (1981 - 1986 гг.). Депутат Верховного Совета СССР

Член ВКП(б) с 1932 года.

Биография

Окончил Днепропетровский металлургический институт (1934). В 1934-1939 годах работал на Нижнеднепровском трубопрокатном заводе имени К. Либкнехта. С 1939 года - на партийной работе в Днепропетровске, секретарь Ленинского райкома партии, с 1940 года - второй секретарь Днепропетровского городского комитета партии.

Призван в Красную Армию в ноябре 1941 года, участник Великой Отечественной войны. Находился на фронте в должностях политического состава: с ноября 1941 года - комиссар штаба оперативной группы войск 21-й армии, с февраля 1942 года - заместитель начальника политуправления Калининского фронта, в июле - декабре 1942 года - начальник политотдела 4-й ударной армии на Калининском фронте, с мая 1943 года до конца войны - начальник политотдела 57-й армии. Участвовал в оборонительных боях на Украине, в битве за Москву, в зимне-весенних боях 1943 года в районе Харькова, в битве за Днепр, в битве за Правобережную Украину, в освобождении Молдавской ССР, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.

После Победы остался на службе в армии. С июня 1946 года служил помощником Верховного комиссара в исполнительном комитете советской части Союзнической комиссии по Австрии. В мае 1948 года отправлен на учёбу, в 1950 году окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова. В 1950-1951 годах - заместитель Верховного комиссара в Австрии от СССР.

С 1953 года - на руководящей работе в органах государственной безопасности (сначала в Главном управлении государственной безопасности Министерства внутренних дел СССР, с 1954 года - в КГБ СССР. С сентября 1953 года - начальник Управления особых отделов по Группе советских войск в Германии. С июня 1958 года - начальник Военного института КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. С сентября 1960 года - начальник Спецуправления в 3-м Управлении КГБ СССР, а с мая 1961 года - начальник Спецуправления - заместитель начальника 3-го Управления КГБ СССР. Сделал стремительную карьеру после прихода к власти Л. И. Брежнева, которому приходился родственником. В феврале 1966 года сменил И. А. Фадейкина на должности начальника 3-го Управления КГБ (военная контрразведка). Член коллегии КГБ с 24 мая 1967 года, с 24 июля того же года сменил С. Г. Банникова на должности начальника 2-го Главного (контрразведывательного) управления КГБ. С августа 1970 года - заместитель Председателя КГБ при Совете Министров СССР.

Фактически имел статус доверенного человека Брежнева в КГБ, лично и неофициально докладывал ему о всём происходящем в КГБ, в первую очередь о действиях его Председателя Ю. В. Андропова. Имел репутацию склонного к интригам и самодурству человека. «Цинёв имел независимые прямые выходы на Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, что заметно осложняло работу КГБ, особенно по кадровой линии», - отмечал генерал-лейтенант КГБ И. Л. Устинов. В январе 1982 - ноябре 1985 годов - первый заместитель Председателя КГБ СССР. С ноября 1985 года - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. С 1992 года - в отставке.

Звания

Генерал-майор (19.04.1945)
Генерал-лейтенант (9.01.1957)
Генерал-полковник (27.10.1967).
генерал армии (13.12.1978)

Награды

Герой Социалистического Труда (4.05.1977)
3 ордена Ленина (29.12.1973, 4.05.1977, 4.05.1982)
орден Октябрьской Революции (4.06.1971)
3 ордена Красного Знамени (19.03.1944, 28.04.1945, 28.04.1980)
орден Богдана Хмельницкого II степени (3.11.1944)
2 ордена Отечественной войны I степени (13.09.1944, 11.03.1985)
орден Отечественной войны II степени (27.09.1943)
орден Трудового Красного Знамени (5.05.1967)
различные медали СССР
иностранные ордена и медали

Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1983) - за участие в создании (в качестве главного консультанта) фильма «Синдикат-2»

Литература

Великая Отечественная война 1941-1945. Энциклопедия / под ред. М. М. Козлова. - М.: Советская энциклопедия, 1985. - 832 с. - 500 000 экз.
Дегтярев К. СМЕРШ. - М.: Яуза Эксмо, 2009. - С. 640-641. - 736 с. - (Энциклопедия спецслужб). - 4000 экз. - ISBN 978-5-699-36775-7.

Звание Часть Командовал

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Должность

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Сражения/войны Награды и премии

Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Ленина	Орден Октябрьской Революции
Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени	Орден Красного Знамени	Орден Богдана Хмельницкого II степени
	Орден Отечественной войны I степени	Орден Отечественной войны II степени	Орден Трудового Красного Знамени
Медаль «За боевые заслуги»	Юбилейная медаль «За доблестный труд (За воинскую доблесть). В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»	40px	Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	40px
40px	40px	40px	Медаль «За безупречную службу» I степени
Медаль «За безупречную службу» II степени

Других государств :

Связи

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В отставке Автограф

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Биография

После Победы остался на службе в армии. С июня 1946 года служил помощником Верховного комиссара в исполнительном комитете советской части Союзнической комиссии по Австрии . В мае 1948 года отправлен на учёбу, в 1950 году окончил Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова . В -1951 годах - заместитель Верховного комиссара в Австрии от СССР .

Фактически имел статус доверенного человека Брежнева в КГБ , лично и неофициально докладывал ему о всём происходящем в КГБ, в первую очередь о действиях его Председателя Ю. В. Андропова . Имел репутацию склонного к интригам и самодурству человека . «Цинёв имел независимые прямые выходы на Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, что заметно осложняло работу КГБ, особенно по кадровой линии», - отмечал генерал И. Л. Устинов . В январе - ноябре 1985 годов - первый заместитель Председателя КГБ СССР . С ноября 1985 года - в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР . С 1992 года - в отставке.

Звания

Награды

Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1983) - за участие в создании (в качестве главного консультанта) фильма «Синдикат-2 »

Напишите отзыв о статье "Цинёв, Георгий Карпович"

Литература

/ под ред. М. М. Козлова . - М .: Советская энциклопедия , 1985. - 832 с. - 500 000 экз.
Дегтярев К. СМЕРШ. - М .: Яуза Эксмо, 2009. - С. 640-641. - 736 с. - (Энциклопедия спецслужб). - 4000 экз. - ISBN 978-5-699-36775-7.

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Цинёв, Георгий Карпович

Караффа начал играть открыто. И мне не оставалось ничего, как только встречать опасность лицом к лицу...
– Что вы от меня хотите, Ваше преосвященство? Не проще ли было бы сказать это прямо, избавив нас обоих от этой ненужной, дешёвой игры? Мы достаточно умные люди, чтобы, даже при разности взглядов, могли уважать друг друга.
У меня от ужаса подкашивались ноги, но Караффа этого почему-то не замечал. Он впился в моё лицо пылающим взглядом, не отвечая и не замечая ничего вокруг. Я не могла понять, что происходит, и вся эта опасная комедия всё больше и больше меня пугала... Но тут произошло кое-что совершенно непредвиденное, что-то полностью выходящее за привычные рамки... Караффа подошёл ко мне очень близко, всё так же, не сводя горящих глаз, и почти не дыша, прошептал:
– Ты не можешь быть от Бога... Ты слишком красива! Ты колдунья!!! Женщина не имеет права быть столь прекрасной! Ты от Дьявола!..
И повернувшись, бросился без оглядки из дома, как будто за ним гнался сам Сатана... Я стояла в совершенном шоке, всё ещё ожидая услышать его шаги, но ничего не происходило. Понемногу приходя в себя, и наконец-то сумев расслабить своё одеревеневшее тело, я глубоко вздохнула и... потеряла сознание. Очнулась я на кровати, поимая горячим вином из рук моей милой служанки Кеи. Но тут же, вспомнив о случившемся, вскочила на ноги и начала метаться по комнате, никак не соображая, что же такое предпринять... Время шло, и надо было что-то делать, что-то придумать, чтобы как-то защитить себя и свою семью от этого двуногого чудища. Я точно знала, что теперь всякая игра была кончена, что началась война. Но наши силы, к моему великому сожалению, были очень и очень не равны... Естественно, я могла победить бы его по-своему... могла даже просто остановить его кровожадное сердце. И все эти ужасы сразу бы закончились. Но дело в том, что, даже в свои тридцать шесть лет, я всё ещё оставалась слишком чистой и доброй для убийства... Я никогда не отнимала жизнь, наоборот – очень часто возвращала её. И даже такого страшного человека, каким был Караффа, пока ещё не могла казнить...
На следующее утро раздался сильнейший стук в дверь. Моё сердце остановилось. Я знала – это была инквизиция... Они забрали меня, обвиняя в «словоблудии и чернокнижии, одурманивании честных граждан ложными предсказаниями и ереси»... Это был конец.
Комната, в которую меня поселили, была очень сырой и тёмной, но мне почему-то казалось, что долго я в ней не задержусь. В полдень пришёл Караффа...
– О, прошу прощения, мадонна Изидора, Вам предоставили чужую комнату. Это не для Вас, конечно же.
– К чему вся эта игра, монсеньор? – гордо (как мне казалось) вскинув голову, спросила я. – Я предпочитала бы просто правду, и желала бы знать, в чём по-настоящему меня обвиняют. Моя семья, как вы знаете, очень уважаема и любима в Венеции, и было бы лучше для Вас, если бы обвинения имели под собой истинную почву.
Караффа никогда не узнал, сколько сил мне стоило тогда выглядеть гордой!.. Я прекрасно понимала, что вряд ли кто-нибудь или что-нибудь может мне помочь. Но я не могла допустить, чтобы он увидел мой страх. И поэтому продолжала, пытаясь вывести его из того спокойно-ироничного со-стояния, которое видимо было его своеобразной защитой. И которого совершенно не выносила я.
– Вы соблаговолите мне сообщить, в чём моя вина, или оставите это удовольствие своим верным «вассалам»?!.
– Я не советую Вам кипятиться, мадонна Изидора, – спокойно произнёс Караффа. – Насколько мне известно, вся ваша любимая Венеция знает, что вы – Ведьма. И к тому же, самая сильная, которая когда-то жила. Да Вы ведь этого и не скрывали, не правда ли?
Вдруг я совершенно успокоилась. Да, это было правдой – я никогда не скрывала своих способностей... Я ими гордилась, как и моя мать. Так неужели же теперь, перед этим сумасшедшим фанатиком я предам свою душу и от-кажусь от того, кто я есть?!.
– Вы правы, ваше преосвященство, я Ведьма. Но я не от Дьявола, ни от Бога. Я свободна в своей душе, я – ВЕДАЮ... И Вы никогда не сможете этого у меня отнять. Вы можете только убить меня. Но даже тогда я останусь тем, кем я есть... Только, в том случае, Вы уже никогда меня не увидите...
Я вслепую нанесла слабенький удар... Не было никакой уверенности, что он сработает. Но Караффа вдруг побледнел, и я поняла, что была права. Как бы ни ненавидел женскую половину этот непредсказуемый человек, ко мне у него теплилось странное и опасное чувство, которого я пока ещё не могла точно определить. Но главное – оно было! И только это пока что являлось важным. А разобраться в нём можно было и позже, если сейчас удастся Караффу «поймать» на эту простую женскую приманку... Но я не знала тогда, насколько сильна была воля этого необычного человека... Замешательство исчезло также быстро, как и пришло. Передо мной опять стоял холодный и спокойный кардинал.
– Это было бы огромной потерей для всех, кто ценит красоту, мадонна. Но слишком большая красота бывает опасной, так как она губит чистые души. А уж Ваша-то – точно не оставит никого равнодушным, поэтому будет лучше, если она просто перестанет существовать...
Караффа ушёл. А у меня встали дыбом волосы – настолько сильный он вселял ужас в мою уставшую одинокую душу... Я была одна. Все мои любимые и родные находились где-то по ту сторону этих каменных стен, и я отнюдь не была уверена, что увижу их когда-либо ещё... Моя горячо любимая малышка Анна ютилась во Флоренции у Медичи, и я очень надеялась, что Караффа не знал, где и у кого она находится. Мой муж, который меня обожал, по моей просьбе был с ней и не знал о том, что меня схватили. У меня не было никакой надежды. Я была по-настоящему совсем одна.
С того злосчастного дня начались нескончаемые суды над знаменитой «Венецианской Ведьмой», то бишь – надо мной... Но Венеция была по-настоящему свободным городом и не давала так просто уничтожать своих детей. Инквизиция была ненавидимой всеми, и Караффе приходилось с этим считаться. Поэтому меня судил «верховный трибунал инквизиции», который обвинял меня во всех возможных пороках, о большинстве которых мне никогда не приходилось даже слышать. Единственно светлым, произошедшим за всё это кошмарное время, была неожиданная и очень сильная поддержка друзей, которая вынудила Караффу быть намного более осторожным в своих обвинениях, но это не помогло мне вырваться из его опасных когтей.
Время шло, и я знала, что приходит опасный момент, когда Караффа начнёт атаку. Пока что это был всего лишь «не очень красивый спектакль», который продолжался уже больше года почти что изо дня в день. И это по их понятиям видимо должно было меня как-то успокоить или даже дать какую-то ложную крохотную надежду, что всё это когда-нибудь кончится, и что я возможно даже «счастливо уйду домой»... Меня по какой-то причине «усыпляли», желая, видимо, ударить ещё сильней. Но Караффа ошибался. Я знала, что он всего лишь выжидает. Только пока ещё не знала – чего.
И такой день наконец-то настал... Утром мне объявили, что «так как моё “дело”» является особо-важным, и местная инквизиция не в состоянии его решить, то я посылаюсь в Рим, на светлую волю Папы, чтобы он наконец-то и вынес мне свой «справедливый приговор».
Это был конец... Никто на свете не мог мне помочь, если я попаду в руки Римской инквизиции. Караффа ликовал! Он праздновал победу. Я была почти что мертва.

Так, через неделю во всём своём тёмном «величии» передо мной предстал «святой» город Рим... Не считая красоты дворцов, соборов и церквей, город был очень хмурым и на удивление грязным. А для меня он ещё был и городом моей смерти, так как я знала, что от Караффы здесь не уйти.
Меня поселили в каком-то очень большом дворце, ничего не объясняя, не говоря ни слова. Обслуживала меня немая служанка, что, опять же, не предвещало ничего хорошего. Но одно обстоятельство всё же вселяло «призрачную» надежду – меня поселили в замке, а не прямо в камере для обвиняемых, что могло означать – мне оставят возможность защищаться.
Я ошибалась...
На следующее утро появился Караффа. Он был свежим и очень довольным, что, к сожалению, не предвещало для меня ничего хорошего.
Усевшись в кресло прямо передо мной, но не испросив на это разрешения, Караффа ясно дал этим понять, что хозяин здесь он, а я являюсь всего лишь подсудимой в красивой клетке...
– Надеюсь, Вы легко перенесли дорогу, мадонна Изидора? – нарочито-вежливым тоном произнёс он. – Как Ваши покои? Вам что-нибудь нужно?
– О, да! Я бы хотела вернуться домой! – подыгрывая его тону, шутливо ответила я.
Я знала, что терять мне было практически нечего, так как свою жизнь я уже почти что потеряла. Поэтому, решив не давать Караффе удовольствия меня сломать, я старалась изо всех сил не показывать ему, насколько мне было страшно...
Это не смерть, чего я больше всего боялась. Я боялась даже мысли о том, что я уже никогда не увижу тех, кого так сильно и беззаветно любила – мою семью. Что, вероятнее всего, уже никогда больше не обниму свою маленькую Анну... Не научу её тому, чему учила меня моя мать, и что умела я сама... Что оставляю её полностью беззащитной против зла и боли... И что уже не скажу ей ничего из того, что хотела и что должна была сказать.
Я жалела своего чудесного мужа, которому, я знала, будет очень тяжело перенести потерю меня. Как холодно и пусто будет в его душе!.. А я даже никогда не смогу сказать ему последнее «прощай»...
И больше всего я жалела своего отца, для которого я была смыслом его жизни, его путеводной «звездой», освещавшей его нелёгкий тернистый путь... После «ухода» мамы, я стала для него всем, что ещё оставалось, чтобы учить и надеяться, что в один прекрасный день я стану тем, что он так упорно пытался из меня «слепить»...